Ведущий деловой партнер России — Китай, отношения с которым в условиях войны санкций с Западом политики и дипломаты в Москве сегодня называют «больше, чем союзническими», начал свое погружение в «мягкую силу» своего «северного соседа» с первых дней существования Китайской Народной Республики, провозглашенной 1 октября 1949 года.

Весьма символично, что до конца все того же 1949 года «великий кормчий» коммунистического Китая Мао Цзэдун успел посетить Москву со своим первым зарубежным визитом, который продлился целых два месяца и стал отправной точкой культурных связей двух стран, достигших сегодня высшей точки.

Все начиналось с того, что слова нового национального гимна КНР «Вставайте все, кто не хочет быть рабом» напоминали советские песни времен революции и Гражданской войны.

На этом фоне новая безрелигиозная и насквозь пропитанная коммунистической идеологией культура Китая в ходе своего роста и формирования жадно впитывала в себя идеи и образы мастеров советской культуры, которые не могли тогда не стать для китайцев главными учителями.

Тем более что «ветер перемен» и «культурный атмосферный фронт» из Москвы продолжал наступать на Пекин.
‍
Весьма символично и то, что в год первого визита китайского лидера в Москву родилась песня композитора Вано Мурадели и поэта Михаила Вершинина «Москва — Пекин», известная по ставшей крылатой первой строчке «Русский с китайцем — братья навек». В этом первом неофициальном гимне советско-китайской дружбы, написанном в ритме марша, за который Вано Мурадели получил Сталинскую премию, были такие слова: «Русский с китайцем — братья навек, / Крепнет единство народов и рас. / Плечи расправил простой человек, / С песней шагает простой человек, / Сталин и Мао слушают нас».

Спустя более чем семь десятилетий, в мае 2024 года, в ходе государственного визита президента России Владимира Путина в КНР состоялась торжественная церемония открытия Года культуры Китая и России, приуроченного к 75-летию установления дипломатических отношений между двумя странами. В программу «перекрестных» годов включены гастроли столичных и региональных театров, цирковые и кинематографические фестивали, музейные и библиотечные выставки и форумы, ярмарки культуры, искусства, спортивные соревнования, а также Всекитайский конкурс на знание русского языка.

Таким образом, применительно к реалиям сегодняшнего дня иллюстрацией главного принципа российско-китайских культурных связей невольно становится провозглашенный Мао Цзэдуном в далеком 1957 году лозунг «Пусть расцветают сто цветов». Правда, вторая, менее известная часть его формулы — «Пусть соперничают сто школ», не выглядит для российско-китайского культурного сотрудничества актуальной.

В этом сотрудничестве речь идет не о соперничестве или конкуренции, а о том же заимствовании. Как и на заре существования КНР, Китай берет у России ровно то, чего ему не хватает, то, в чем Россия сохраняет лидерство.

Не будет преувеличением сказать, что в культурных связях двух стран расцвел целый сто один цветок. Примеров предостаточно.

В прошлом году симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева дважды побывал в Поднебесной, исполнив произведения русской классики прямо у Великой Китайской стены. В том же году при поддержке ВТБ с аншлагом прошли концерты Академического симфонического оркестра Петербургской филармонии и лауреата конкурса Чайковского пианиста Даниила Харитонова. Музыка Рахманинова звучала в Пекине, Таньцзине, Ухане, Нанкине, Гуанчжоу, Чанше и Шанхае. Балет Большого театра тогда же посетил Пекин с первыми после пятилетнего перерыва гастролями, четыре раза показав китайской публике своего «Дон Кихота». В октябре этого года в Шанхае при поддержке ВТБ Большой театр представил балет «Спартак».

И, наконец, нельзя не сказать о феноменальном успехе российских поп-звезд — прежде всего Витаса и Полины Гагариной.

Такие гастроли привлекают как местную элиту, так и молодое поколение, способствуя укреплению культурных и экономических связей. Это не просто обмен искусством — такие события помогают формировать положительный образ России за рубежом и усиливают ее влияние в рамках стратегии «мягкой силы».

Что касается восприятия китайской культуры в России, нельзя сказать, что ситуация полностью зеркальна с китайской. В ходе опроса ВЦИОМа, проведенного в мае этого года, на вопрос, что вызывает у них интерес в китайской культуре, чаще всего россияне называют язык, искусство, традиции (38%), экономика на втором месте — (18%), менталитет и характер китайцев на третьем — (15%), на четвертом месте — история и религия (10%). Замыкают список внутренняя и внешняя политика (9% и 4%). Еще одно неожиданное открытие — каждый третий россиянин (31%) сообщил, что китайская культура ему неинтересна.

В общем, в России с восприятием и изучением Китая не все так однозначно. «Попробуйте найти дельный курс по экономике и предпринимательству Китая

или профессиональный рассказ о китайских традициях — за редким исключением пары ведущих университетов вы наткнетесь на пересказ популярных баек»,— сообщил «Ъ» один из ведущих российских китаистов, директор Института стран Азии и Африки МГУ Алексей Маслов. Впрочем, в Высшей школе менеджмента СПбГУ уже целенаправленно готовят российских предпринимателей к успешной экспортной деятельности в КНР, в том числе учитывая культурные особенности при взаимодействии с партнерами. Старт этой инициативе был дан в рамках государственного визита Владимира Путина в Харбин в мае 2024 года. «Ведущие бизнес-школы России и Китая, ВШМ СПбГУ и HIT, сегодня объединяют свои ресурсы для подготовки нового поколения высококвалифицированных специалистов по внешнеэкономическим отношениям»,— отмечает заместитель президента—председателя правления ВТБ, директор ВШМ СПбГУ Ольга Дергунова.

Опыт российско-культурного сотрудничества свидетельствует о том, что традиции культурных связей, их культурные коды имеют еще большой потенциал для развития в российско-китайском бизнесе и могут помочь в сближении предпринимателей двух стран.

Превращение Индии в одного из ведущих деловых партнеров России, торговля с которым в условиях санкций демонстрирует взрывной рост и может в ближайшем будущем достичь показателя $100 млрд в год, ставит перед российским бизнесом еще недавно не столь актуальную для него задачу нового открытия загадочной «страны за семью морями».

Первым в истории путеводителем российского бизнеса по Индии можно считать написанное в далеком XV веке сочинение посетившего эту страну тверского купца Афанасия Никитина «Хождение за три моря». С тех пор легендарный русский купец и вошедший в историю двусторонних связей средневековый автор остается одним из символов «перекрестного опыления» двух культур, не прекращавшегося на протяжении нескольких столетий.

Другими символами этих контактов можно считать Льва Толстого, который поддерживал тесные связи с Махатмой Ганди и оказал

заметное влияние на мировоззрение главного идеолога индийского национально-освободительного движения и архитектора современной Индии, а также перебравшегося жить в Гималаи Николая Рериха — одного из самых известных русских художников конца XIX — первой половины XX века.

Одной из ключевых идей Николая Рериха, который был не только художником, но и писателем и оригинальным мыслителем, было его представление о преображающей окружающий мир силе культуры. Причем важно отметить, что окончательно оформилось это представление, когда Рерих писал в Индии свои шедевры, которые были представлены на прошедшей в 2023–2024 годах в Новой Третьяковке в Москве выставке его полотен, генеральным спонсором этой выставки стал банк ВТБ. Весьма символично и то, что разделы «Язычество» и «Начало Руси» соседствовали на первой подобной выставке Рериха с разделами «Путь индийский», «Гималаи», «Криптограммы Востока».

После того как в 1947 году Индия обрела независимость, перестав быть крупнейшей британской колонией, тезисы об общих культурных корнях, тянущихся до наших дней со времен Древней Индии и Древней Руси, в золотой век советско-индийской дружбы приобрели отчетливое идеологическое звучание. В эпоху правления в Кремле Никиты Хрущева и Леонида Брежнева общими культурными корнями объясняли необходимость строительства закрытой на тот момент индийской экономики с заимствованием советского опыта (пятилетние планы, господство госсектора, ориентация на внутренний, а не внешний рынок).

Фильмы Раджа Капура, который стал одной из советских легенд, укрепляли представления о том, что две страны, СССР и независимая Индия, разделяют общие ценности и поэтому должны быть рядом во всем — как в политике, так и в экономике — и противостоять неоколониализму и неоимпериализму Запада.

Еще одним примером того, как индийская реальность врывалась в советскую действительность, стал интерес советского зрителя к Болливуду.  «Танцор диско», «Зита и Гита», «Бродяга» — все эти фильмы
стали символом эпохи, приоткрывшим советским жителям окно

в экзотический мир. Настоящий фурор в СССР вызвал и снятый в 1970 году документальный фильм режиссера Альмара Серебренникова «Индийские йоги. Кто они».

Примеры объединяющих две страны столпов культуры разных эпох применительно к сегодняшнему дню и задачам российского бизнеса в Индии имеют важный, но опосредованный прикладной смысл, позволяя сделать два главных вывода.

Первый вывод — «мягкая сила» в отношениях России и Индии традиционно имеет некую добавочную стоимость, становясь чем-то большим, чем совокупность производимых странами и подлежащих взаимному обмену в ходе межгосударственного общения материальных и культурных феноменов. Таким образом, какими бы сложными ни были внешние обстоятельства ведения бизнеса и трудности переговорного процесса, с индийцами всегда можно попытаться найти общий язык и договориться, поскольку мы были и остаемся с ними на одной волне (см. многовековой опыт активного культурного обмена со времен Афанасия Никитина).

Второй вывод — в условиях бурного роста деловых связей, позволивших Индии уже сегодня делить второе и третье места с Турцией в списке деловых партнеров России, внимательное изучение «золотых слитков» российско-индийских культурных связей, которые остаются бесхозными для бизнеса, может оказаться для него неожиданным подспорьем. А именно стимулировать рост взаимного доверия и интереса друг к другу, а также генерировать новые идеи и бизнес-стратегии. То есть открыть невидимые сегодня «чакры партнерства».

Подтверждением реалистичности этой идеи может служить то трепетное, если не сказать благоговейное отношение к «мягкой силе», которое демонстрирует действующий премьер-министр Индии Нарендра Моди, пришедший к власти в 2014 году и переизбранный на третий срок на всеобщих выборах этого года. Провозгласивший долгосрочной концепцией развития индийской экономики стратегию Make in India («Делай в Индии»), Нарендра Моди сделал упор на производство товаров и услуг внутри страны с максимальным привлечением иностранных инвестиций и технологий, а не на их импорт.

Популяризация индийской «мягкой силы» и ее глобального значения

призвана всемерно стимулировать интерес к стране и приход в нее иностранного капитала. В июне прошлого года одержимый идеей глобальной экспансии индийской «мягкой силы» в ходе визита в США Нарендра Моди с размахом отпраздновал 9-й Международный день йоги в нью-йоркской штаб-квартире ООН. В мастер-классе, который провел лично господин Моди, участвовали представители 135 национальностей.

В видеообращении к участникам мастер-класса господин Моди предался философским рассуждениям о некоем «океанском кольце йоги», которое подобно Мировому океану должно соединить все страны и континенты. «Будь то культура или социальная структура Индии, духовность или идеалы Индии, философия или видение Индии, мы всегда поддерживали традиции, которые объединяют, примиряют и сплачивают»,— поведал индийский премьер в своем обращении, больше походившем на религиозную проповедь.

По его словам, йога вобрала в себя квинтэссенцию индийской культуры и образа жизни и приобретает для мира особый смысл в связи с девизом «Один мир — одна семья». Отсюда и главный вывод — открыть «чакры сотрудничества» с Индией вполне возможно, если думать не только о бизнесе, но и о культуре.

Российско-иранские культурные отношения начались за много веков до возникновения в 1979 году Исламской Республики Иран — новой геополитической, экономической и культурной реальности на Ближнем Востоке второй половины XX века. Прибегая к витиеватой восточной образности, эти связи сегодня можно назвать дорогим персидским ковром с причудливыми русскими узорами, нитями и узелками. Это в самом деле ковер ручной работы, сотканный не одним поколением.

Однако не нужно забывать, что именно на этом дорогом ковре в свое время пролилась кровь Грибоедова. Сегодняшний Иран с его теократической исламской демократией, несмотря на географическую близость с Россией, культурно и ментально остается для России далеко не столь же открытой страной, как Китай и тем более Индия.

Сегодня Москва и Тегеран уже без пяти минут стратегические партнеры. Однако российские бизнесмены, которые намерены сделать ставку на сотрудничество с иранскими партнерами, должны понимать главное: многое в этих отношениях зависит от того, что не лежит на поверхности, а находится в подтексте. То есть не на ковре, а под ковром.

Иранцы, хорошо знающие свою историю и гордящиеся своей древней цивилизацией,— сложнейшие переговорщики (в деловых кругах их еще называют «китайцами Ближнего Востока»). В общем, иранцы далеко не шелковые партнеры, вдохновляемые своей историей и культурой. Нередко их жесткость становится барьером в выстраивании отношений, притом что деловое сотрудничество России и Ирана в условиях санкций находится на подъеме.

Хотя российско-иранские культурные связи развиваются, объем двусторонней торговли остается скромным — $4,5 млрд в год, что значительно уступает показателям торговли с Китаем, Турцией и Индией. Однако культурные обмены создают необходимую основу для укрепления деловых контактов и формирования доверия, что со временем может способствовать росту экономического взаимодействия.

Почему эти связи стали отношениями замедленного старта, а «мягкая сила» не проявила себя в полной мере?

После исламской революции 1979 года и смены светской монархии на теократическую республику отношения с СССР у Тегерана оказались весьма напряженными. Советский Союз с подозрением относился к новому режиму в Тегеране, опасаясь распространения революционных исламских идей на мусульманское население СССР. В свою очередь, новые иранские власти не доверяли коммунистической идеологии, считая ее угрозой для своих религиозных ценностей.

Достаточно вспомнить два важнейших лозунга лидера исламской революции и аятоллы Рухоллы Хомейни, которые касались Советского Союза. Первый лозунг: «Ни Запад, ни Восток, а Исламская Республика». Второй лозунг: «США — это большой сатана, Советы же (СССР) — малый». Некоторые политики и священнослужители и по сей день не прочь напоминать в своих проповедях, что Британия, а до того и Россия воевали с Персией и части иранских земель были у нее отняты.

После распада СССР многое началось с чистого листа.

Россия и Иран стали активно развивать сотрудничество в сфере образования. Российские университеты охотно принимают иранских студентов на различные образовательные программы, в том числе по техническим и гуманитарным направлениям.

Иранцы, получающие образование в РФ, играют важную роль в формировании положительного имиджа России в Исламской Республике, а также способствуют укреплению связей между двумя странами на уровне молодежи и академического сообщества. В Иране растет число желающих изучать русский язык.

Одним из ключевых направлений сотрудничества стало взаимодействие научных институтов. Российские и иранские ученые участвуют в совместных исследованиях и проектах в области востоковедения, а также инженерных и технических дисциплин, проявляют повышенный интерес к медицинской науке.

К слову, благодаря иранским студентам в исламской республике приобрела популярность соцсеть «ВКонтакте».Важным элементом культурных связей между странами стали мероприятия, организуемые в рамках дней культуры России в Иране и Ирана в России. В ходе этих мероприятий проводятся выставки, концерты, кинопоказы и литературные чтения, направленные на популяризацию культурного наследия обеих стран. В последнее время иранцы (в основном жители крупнейших городов и зачастую условно «светских» — Тегерана, Тебриза, Исфахана, Шираза) активно интересуются российским кинематографом. В 2022 году Союз кинематографистов России представил в Тегеране современные российские киноленты в рамках проекта «Российское кино в Иране».

В 2019 году был открыт Российский культурный центр в Тегеране, который занимается организацией мероприятий, связанных с русской культурой, а также предоставляет платформу для взаимодействия между представителями культурных и образовательных учреждений. В Иране также действует Русская православная церковь, которая поддерживает контакты с иранскими религиозными организациями.

Широкий интерес вызывают произведения русских классиков, особенно популярны Лев Толстой и Федор Достоевский.

В то же время, так как в стране действует цензура с точки зрения дресс-кода, большую часть российских фильмов и сериалов транслировать на местных телеканалах пока невозможно.

То же самое касается и песен, поскольку, по мнению священнослужителей, любые песни и музыка должны быть назидательного характера, а не «вызывать экстаз».

Правда, большая часть жителей Ирана равнодушна к установкам своих религиозных властей и зарубежную музыку (включая русскую) слушает. Наибольший интерес у жителей Тегерана вызывает турецкая эстрада, на севере страны — азербайджанская, на юге — арабская. В целом бизнесу нужно понимать, что, несмотря на консервативность политического строя и необходимость соблюдения этикета, присущего иранскому и восточному менталитету, больше половины населения Ирана не окутана «железным занавесом».

Один из самых «горячих» рынков Юго-Восточной Азии — Вьетнам выработал свое уникальное восприятие российской «мягкой силы». На первый взгляд оно может показаться лишь уменьшенным слепком отношения к России китайцев, учитывая, что КНР и Социалистическая Республика Вьетнам — это две страны, где у власти и сегодня находятся коммунисты.

Однако первое впечатление обманчиво.

В преддверии 75-летия установления дипотношений между Россией и Вьетнамом, которое будет отмечаться в 2025 году, можно сделать вывод о том, что давняя «химия» с советской и российской культурой в этой стране имеет сугубо вьетнамскую специфику. По мере того как в последние десятилетия стремительно развивался Вьетнам, меняя экономическую стратегию и пересматривая свою внешнюю политику, заметно эволюционировало и восприятие российских ценностей, символов и культурных кодов.

Только один пример: в 1981 году правительство СССР издало постановление о привлечении вьетнамской рабочей силы на советские

промышленные предприятия — своих рабочих в стране катастрофически не хватало. Половину заработанных денег вьетнамцы переправляли домой, также везли из СССР дефицитные будильники, вентиляторы, кастрюли.

Сегодня мы имеем дело с совершенно другим Вьетнамом. Учитывая это, работающие на вьетнамском рынке российские бизнесмены, с одной стороны, могут считать наработанные десятилетиями культурные связи важным подспорьем и микросредой, позволяющей лучше находить общий язык с вьетнамцами. С другой — необходимо понимать и то, что эта микросреда не является чем-то данным раз и навсегда.

Все более активная деловая конкуренция в современном Вьетнаме, со второй половины 80-х годов прошлого века вступившем на путь либеральных рыночных реформ, действует не только на вьетнамском рынке, но и в культурном пространстве страны. Если в эпоху закрытой нерыночной экономики социалистического Вьетнама его культура строилась по советскому образцу или шаблону, а советская помощь во время войны во Вьетнаме создавала образы героического противостояния американскому агрессору с братской помощью СССР, то сегодня многое переосмысливается.

Страна, возглавляемая коммунистами, но приводимая в движение капиталистами, оказалась на историческом перекрестке, на котором нужно смотреть в разные стороны.

Глядя в одну сторону, можно увидеть прежнее обилие социалистической символики: мавзолей Хо Ши Мина, памятник Ленину, красные флаги с золотой звездой на госучреждениях, футболки с золотой звездой или портретом Хо Ши Мина. Логотипы некоторых частных компаний дополнены главными вьетнамскими наградами — Золотой Звездой или орденом Хо Ши Мина. Во Вьетнаме по-прежнему звучат советские и российские песенные хиты, читают и переводят русскую классику, смотрят русские театральные постановки. В прошлом году в рамках «перекрестного» Года России и Вьетнама, во вьетнамских городах прошли Дни российской культуры. «Взаимный интерес к изучению богатейшего культурного наследия России и Вьетнама является основой для укрепления партнерства между нашими государствами»,— заявила министр культуры РФ Ольга Любимова.

В то же время западная коммерческая культура в стране заявляет о себе все более дерзко, американские передачи идут по местному телевидению. В целом история становится не «прошлым в прошлом», а «прошлым в настоящем».

Это уже далеко не тот Вьетнам, который был известен нам в советские годы, страна переживает тихую деидеологизацию. В этом смысле показательно отношение к событиям войны против США 1965–1973 годов. В Музее военной истории в Ханое выставлены образцы оружия — советского, состоявшего на вооружении армии Северного Вьетнама, и трофейного американского. Тут же находится огромный монумент, собранный из обломков сбитых американских самолетов. Вокруг слышна английская, французская, испанская, японская, китайская речь, но русской речи здесь почти не слышно.

В общем, Вьетнам остается для России близким, но при этом и отдаленным партнером, для нового приближения которого российскому бизнесу потребуется немало усилий.