Художники стали приезжать на
В 1977 году ленинградский художник Андрей Яковлев создает работу «Сопричастность» — большая картина входит в цикл «Ленинградские километры БАМа», возникший по итогам творческой командировки. Это двойной портрет, отсылающий к традициям классической живописи Возрождения и новейшему американскому гиперреализму одновременно: в аскетичном интерьере рабочей бытовки на фоне окна изображены строитель БАМа с нашивкой на рукаве куртки и художник с палитрой. Сопричастность — одно из самых важных слов для понимания
Актуальная тема трудового подвига была для многих художников способом продолжать работать в привычных стилях и жанрах — пейзажисты делают основной упор на изображении тайги, портретисты отрывают от работы и усаживают перед собой в качестве модели водителей, строителей, крановщиц и штукатурщиц.
Первыми включились художники из Сибири и с Дальнего Востока — даже будучи выпускниками столичных творческих вузов, они сохраняли связь с родными местами, быстрее и лучше других понимали и чувствовали их настроения. Хабаровский график Александр Гуриков создает после поездки серию офортов «Хроники таежных горизонтов» — понятное желание вместить в каждую работу всю массу происходящих на его глазах событий рождает на листах цветных гравюр необычно сильное и драматическое напряжение. Ким Коваль из Уссурийска — в это время уже заслуженный художник России — увлечен темой контактов человека и природы: погонщики оленей и водители трелевочных машин в его работе из серии «По трассам БАМа» окружены пейзажем и объединены его величием. Бурятская художница Альбина Цыбикова — недавняя выпускница московского Суриковского института — была сценографом, оттого герои ее работы из «БАМовской серии» на разъезде Гоуджекит погружены в пространство, напоминающее о сценическом действии и полное тонкого лиризма. Еще один хабаровчанин мастер книжной иллюстрации Геннадий Павлишин создает серию рисунков «Повстречались магистрали на Амуре», вошедших в книгу «Навстречу времени: От Байкала до Амура.
Искусство о жизни БАМа имеет общее стремление художников найти изобразительный язык, который будет созвучен историческим переменам. Во всех «бамовских» картинах и рисунках видно, как столкнувшиеся с новыми творческими вызовами и задачами художники перестают быть пассивными, раз за разом пробуют и начинают искать художественную форму, способную выразить масштаб событий. Должно быть, поэтому авторы то и дело включают в работы автопортрет, изображая себя вместе с участниками стройки как свидетелей происходящего. Даже небольшие по размерам произведения решаются живописцами в этюдной и монументальной манере, призванной передать свежесть впечатлений и создать задел для новых картин на будущее. Многие авторы очень разных творческих индивидуальностей — как, например, Василий Дмитриенко или Юрий Подляский — используют узнаваемые приемы «сурового стиля». Оформившийся в советском искусстве в начале
Образ «нашего современника», над которым десятилетия бились советские живописцы,
Серия Вячеслава Жемерикина «Мы на БАМе» была создана в 1974–1976 годах и запечатлела зарождение стройки и будущей легенды. Эти картины написаны молодым человеком — художнику родом из Иркутска чуть больше тридцати лет, и, как и его герои, он находится на пороге главных творческих свершений. Яркие цветные работы полны движения и
В сторону заостренного фотографического реализма движется в творческих поисках новосибирский художник Михаил
Конечно, художники добивались живописного качества и проработки деталей не в полевых условиях, а позже, в мастерских, но опыт погружения в бурлящую жизнь БАМа ни для кого не мог пройти даром. Вокруг строительства магистрали образуется своя особая субкультура, во многом неподвластная регламентации и неподотчетная контролю. Поездка на БАМ, в гущу событий, была для художников средством против творческой атомизации и человеческой разобщенности, какую многие испытывали в эти годы.
Это было время, когда всякий художник даже самого скромного таланта ощущал тесноту; любые рамки, мировоззренческие или художественные, начиная с жанровых и повествовательных, стали требовать выхода и преодоления. Рядом с мотивом тесноты и духоты включается и всегда звучит мотив нетерпения, желания уехать прочь и как можно скорее. Уводящие в будущее рельсы БАМа становились ярким образом такого стремления. Тема трудового подвига для художников эпохи «позднего застоя» стала одним из спасительных средств. Решение сугубо живописных задач сопровождалось идеологически проверенной тематикой и названием, открывавшим двери на выставки. Сами того не подозревая, члены Союза художников оказались первостатейными концептуалистами.
В 1980 году московский художник Олег Филатчев пишет картину под названием «БАМ. Водители „Магирусов“» — эти самосвалы с дизельным двигателем производились в Западной Германии и были специально заказаны для строительства БАМа. Задумчивость и утонченность облика, какая не вяжется с работой шофера гигантской машины, не позволяют до конца поверить, что перед нами результат наблюдений, а не плод фантазии художника. Однако художник не просто служит искусству в меру собственного понимания, а ставит и решает важную социальную задачу поиска идеала. Показанные им трое молодых людей внешне мало отличаются от сверстников со студенческой скамьи, и художник убеждал своих зрителей в столичных выставочных залах этого времени: чем бы мы ни занимались и где бы ни трудились, мы едины.
Другой известный московский живописец Юрий Ракша пишет в 1979 году «Разговоры о будущем», также взяв за основу впечатления от поездки на БАМ. Пятеро героев картины и сам художник слева — деятельные мечтатели, изображенные в это атеистическое время почти по канонам религиозной живописи. Они не просто связаны дружбой и общим делом, но переживают внутреннее единение. Состояние ожидания в мире, где стволы сосен упираются в чистое голубое небо и только что поставлен первый оконный переплет в новом деревянном доме,- ценная и понятная каждому эмоция.
Идеологическая установка на «новую историческую общность людей — советский народ», провозглашенная в 1961 году и подтвержденная в